Бен Ходжес рассказал, что нужно для победы Украины — эксклюзивное интервью

Мария Кагал

Редактор международного отдела

Западные партнеры должны единогласно и решительно заявить, что они сделают все для победы Украины, а не только для поддержки обороноспособности. Только когда партнеры предоставят все необходимое оружие и позволят бить им по территории России, Украина сможет быстро двигаться к победе.

Об этом и другом в эксклюзивном интервью Новини.LIVE рассказал бывший командующий армией США в Европе, генерал в отставке Бен Ходжес.

— Мистер Ходжес, 26 августа Украина пережила самую массированную атаку с начала полномасштабного вторжения — почти 250 ракет и дронов было выпущено. Что означает этот шаг Кремля и связан ли он с возможными переговорами в ноябре?

— Прежде всего, я поражен украинскими защитниками, противовоздушной обороной, которая смогла сбить так много ракет и беспилотников, которые были запущены против невинных украинских гражданских лиц. Поражает, насколько эффективными стали украинские защитники. К сожалению, это потому, что у них было много практики.

Но я считаю, что гораздо лучше и эффективнее иметь возможность убить лучника, чем пытаться сбить все его стрелы. Другими словами, Украине нужна возможность, и Соединенные Штаты должны разрешить Украине использовать дальнобойное оружие для поражения аэродромов, с которых осуществляется большинство этих атак на территории России.

В конце концов, это, конечно, единственный ответ, который есть у Кремля на очень успешное украинское контрнаступление на Курском направлении. Все, что может сделать Путин, это пытаться убивать невинных гражданских, надеясь, что это будет оказывать давление на Украину и Запад, заставляя их к переговорам. Я не думаю, что это будет успешным.

— Что вы вообще думаете об этой операции в Курской области? Каков ваш прогноз относительно дальнейших действий в этом регионе?

— Конечно, было поразительно наблюдать за тем, как украинский Генеральный штаб и украинские Вооруженные силы в первую очередь смогли удивить Россию, развернув такие большие силы прямо на границе. Это свидетельствует о чрезвычайной дисциплине и защите информации.

Я не имею права знать, чего Украина хочет достичь этим контрнаступлением или как долго они планируют там оставаться. Опять же, они продолжают быть очень дисциплинированными. Я думаю, что президент Зеленский, конечно, говорил о необходимости создания буфера по ту сторону российской границы, чтобы российские войска не могли продолжать атаковать оттуда. Это одно из последствий.

Но я думаю, что это также изменило нарратив о неизбежности победы России или о том, что Украина каким-либо образом не может победить. Очевидно, что Украина способна, особенно, если мы снимем ограничения и обеспечим Украину всем необходимым. Последнее, что я хотел бы сказать, это то, что мы еще не знаем, насколько это повлияет на российские операции на востоке, в направлении Покровска. Сколько российских сил будет отвлечено для ответа на Курское контрнаступление, я думаю, что об этом еще рано говорить.

— Может ли операция в Курской области повредить обороне Донбасса и, в частности, Покровска, где россияне давят больше всего?

— Я думаю, что Генеральный штаб сделал очень хорошую профессиональную оценку рисков. Я имею в виду, что прошло полгода с тех пор, как Россия окончательно захватила Авдеевку. Авдеевка — это только, кажется, 50 или 60 километров от Покровска. И через полгода Россия смогла продвинуться всего на 50 километров. Большие человеческие потери.

Поэтому я думаю, что Генеральный штаб оценил, что маловероятно, что Россия сможет быстро захватить или прорваться возле Покровска. Они могут в конце концов захватить Покровск через истощение. Но, исходя из того, что произошло за последние полгода, я бы согласился, что Генеральный штаб оценил, что нет большого риска масштабного российского прорыва на востоке.

Сейчас, конечно, неприятно находиться украинским войскам на востоке и отвечать за то, что в военной доктрине мы называем экономией силы, когда от вас ожидают, что вы сделаете что-нибудь, не имея достаточного количества ресурсов. Но командирам всегда приходится рисковать, чтобы создать достаточный потенциал для того, чтобы сделать что-то более важное. И поэтому я согласился бы с анализом Генштаба, что наращивание сил для Курской наступательной операции является правильным приоритетом, и что украинские силы на востоке могут продержаться довольно долго, пока мы не дойдем до завершения Курской наступательной операции.

— Насколько ситуацию на фронте изменит разрешение на применение дальнобойного оружия по территории России, особенно по военным аэродромам? И что должна сделать Украина, чтобы его получить?

— К сожалению, мое правительство, немецкое правительство, британское правительство, французское правительство и другие западные страны не дали четко понять, что они хотят, чтобы Украина действительно выиграла эту войну. Поэтому поддержка основывается на том, что я считаю желанием не допустить поражения Украины, а также на ошибочной, наивной попытке не допустить эскалацию со стороны России или дать ей повод для эскалации.

Я думаю, что американское правительство, несмотря на все то хорошее, что оно сделало, к сожалению, кажется более сосредоточенным на предотвращении краха путинского режима и более сосредоточенным на предотвращении эскалации, чем на том, чтобы помочь Украине фактически выиграть этот конфликт, хотя это в интересах Соединенных Штатов, чтобы Украина выиграла эту войну.

И я думаю, что администрация руководствуется чрезмерным страхом и наивным представлением о том, что Россия может использовать ядерное оружие. Это ясно и просто. И я думаю, что вероятность того, что Россия применит ядерное оружие, равна нулю, но администрация считает, что она это сделает. И они также считают, что было бы плохо, если бы режим Путина рухнул. Но нет ничего плохого в падении путинского режима. Мы должны планировать это, думать о последствиях. И если победа Украины приведет к краху режима, это хорошо. Это хорошо для всей Европы.

Но, к сожалению, мое правительство больше беспокоится об этом, чем о том, чтобы помочь Украине победить. Потому они этого не делают. Вот почему у них все еще есть ограничения на то, что предоставляется. Поэтому я думаю, что подход Украины и сторонников Украины должен состоять в том, чтобы убедить администрацию в том, что Россия не собирается использовать ядерное оружие, а также в том, что нам не следует бояться краха путинского режима.

— Какова будет ситуация на фронте этой осенью и зимой?

— Конечно, вред, который Россия продолжает наносить электросети, сделает этот период очень сложным. Но я ожидаю, что украинское правительство и чиновники по всей стране принимают необходимые меры, чтобы обеспечить достаточное количество электроэнергии и тепла для граждан зимой. И я думаю, что Украина делает очень хорошее дело, поражая российскую нефтегазовую инфраструктуру, чтобы уменьшить возможности России получать деньги за продажу нефти и газа Индии, Китаю и другим потребителям, а также для того, чтобы россияне начали чувствовать влияние того, что их электросеть, их нефтегазовая инфраструктура терпит повреждения.

Также Черное море — вы знаете, что украинские военно-морские силы практически вытеснили россиян из западной части Черного моря. Российские военно-воздушные силы все еще неохотно летают над Украиной, потому что они не смогли добиться преимущества в воздухе. Поэтому я думаю, что Украина продолжит развивать собственную оборонную промышленность, и вскоре мы увидим украинское оружие, способное зайти дальше, чем любое оружие, которое могут предоставить США. Украине придется решать это самостоятельно.

— Вы много говорите в интервью о том, что Украине нужно увеличить количество мобилизованных. Как, по вашему мнению, Украина должна добиться успешной мобилизации? В частности, западные эксперты советуют снизить мобилизационный возраст до почти 20 лет.

— Конечно, это решение суверенной нации, как ей строить свои Вооруженные силы. И хотя я не до конца это понимаю, я уважаю, что в Украине призывной или мобилизационный возраст находится на определенном уровне — по культурным причинам. Это дело Украины. Но снижение возраста — это не решение. Это может быть частью решения, но просто снизить возраст — это не решение.

Есть миллионы украинских женщин и мужчин, которые могли бы служить в Вооруженных силах и уже достигли призывного возраста. Ответственность за это несет правительство, а не армия. Правительство несет ответственность за то, чтобы заслужить доверие украинских семей, что их сыновей и дочерей не отправят на войну, пока они не будут должным образом подготовлены, должным образом экипированы и не попадут в хорошее подразделение, подготовленное к войне. Я думаю, что у семей, вероятно, все еще в памяти старая советская армия, якобы их дети будут в армии-тюрьме, и что они могут быть просто утрачены зря.

Поэтому правительство должно вернуть уверенность семей в том, что их сын, жизнь их сына и дочери будут цениться и защищаться. А также, если что-нибудь случится, то о семье должным образом позаботятся. Это означает, что Министерство обороны должно построить или усовершенствовать то, что мы называем институциональной армией. Это та часть армии, которая отвечает за рекрутинг, подготовку, образование. А это значит, что вы должны брать качественных офицеров и сержантов, имеющих опыт. Они должны быть частью кадров, тренирующих и обучающих новых солдат.

Итак, это инвестиция не только в деньги, но и в людей. Но для того чтобы иметь достаточное количество качественных солдат для оперативной армии, необходимо сделать это правильно. Следовательно, институциональная армия обеспечивает подготовленных и экипированных солдат для действующей армии. И я думаю, что это часть того, что нужно исправить.

— По поводу выборов в США. Камала Харрис говорит об Украине достаточно мало в своей предвыборной кампании. Дональд Трамп говорит больше, но достаточно популистские вещи. Чего Украина может ожидать от победы каждого из кандидатов?

— Я думаю, если Камала Гаррис будет избрана президентом, мы знаем, что у нас будет кто-то, кто поддерживает Украину, кто поддерживает НАТО, кто понимает важность безопасной, стабильной и свободной Европы и кого не волнует, кто такой Путин или кто такие россияне. Я ожидаю, что она по крайней мере продолжит то, что делала администрация Байдена. Я надеюсь и хочу верить, что она будет действовать более решительно по предоставлению Украине того, что ей нужно, и что она сможет объяснить это Конгрессу и американскому народу.

Что касается господина Трампа, то мы уже знаем по его прошлому опыту на посту президента и по тому, что он и мистер Вэнс говорят, что они гораздо более толерантны к Путину, готовы работать с Путиным, и у меня было бы гораздо меньше уверенности в том, что они будут делать то, что лучше для Украины, для НАТО, для Европы.

Они непредсказуемы, потому что у них, кажется, нет никаких принципов. Поэтому, конечно, сложно предсказать, какой будет администрация Трампа. Надеюсь, нам никогда не придется это узнать.

— Также Трамп предлагал в прессе несколько вариантов завершения этой войны. И один из них — просто отдать оккупированные территории России, а затем с теми территориями, которые мы сейчас имеем, вступить в НАТО. Что вы думаете об этом сценарии?

— Это свидетельствует о том, что у него нет принципов, что для него все является вопросом выгоды. И для Трампа неважно, что вы говорили о нарушении суверенитета Украины или о вознаграждении России за нарушение украинского суверенитета. Следовательно, это те принципы, которые он не ценит и не понимает. И это тоже показывает, что он не понимает Россию по-настоящему.

Верить в то, что Россия каким-то образом будет уважать любое соглашение после вознаграждения, например получив Крым. Поэтому я думаю, что это совершенно ужасная идея. И у него также нет ни влияния, ни авторитета, ни желания выполнять работу, необходимую для того, чтобы убедить все другие страны НАТО принять Украину в Альянс. Это абсолютно пустое обещание.

Помните, что этот человек, заключивший соглашение с талибами незадолго до того, как истек его срок пребывания в должности, заключил фактически соглашение о капитуляции с талибами. Без согласования с афганским правительством или любым из наших союзников. И это привело к краху афганского правительства перед лицом возрождения Талибана. Поэтому я не верю в то, что Трамп сможет помочь покончить с этой войной тем путем, который будет выгоден хоть для кого-то, кроме него лично и России.

— Вступление Украины в НАТО — вопрос нескольких лет или десятилетий?

— Это вопрос лидерства. Это вопрос американского правительства, которое должно быть способно аргументировать, объяснить остальным членам Альянса, 31 стране, почему Альянсу будет лучше с Украиной, что Европа будет в большей безопасности с Украиной. Но, чтобы достичь этого, мы должны помочь Украине победить Россию, что также улучшит ситуацию с безопасностью в Европе на десятилетия.

Это могло произойти даже в прошлом году. Но президент Байден не был готов сделать то, что было необходимо, чтобы доказать свою точку зрения. Поэтому я не собираюсь определять время, потому что время не важно. Важно, кто лидеры.

— Как и когда закончится война в Украине? Какие ваши прогнозы?

— Это зависит от Соединенных Штатов, Германии, Великобритании и Франции. Если бы мы сказали, что хотим, чтобы Украина победила, то не было бы никаких ограничений. Было бы нескончаемое количество всего необходимого. И я имею в виду, что это могло бы закончиться в прошлом году, если бы мы взяли на себя такое обязательство.

То есть посмотрите, как хорошо Украина справляется без такого рода обязательств. И после восьми месяцев без боеприпасов посмотрите, насколько эффективна Украина. Так что, если бы Запад серьезно отнесся к этому вопросу, а также если бы мы ужесточили все экономические санкции, чтобы остановить Россию от экспорта нефти и газа через их незаконный теневой флот, у них не было бы денег, необходимых для покупки боеприпасов и беспилотников в Северной Корее и Ирана или запчастей в Китае.

Итак, все закончится, когда США и другие наши союзники возьмут на себя это обязательство. Если мы этого не сделаем, то я думаю, что это будет продолжаться гораздо дольше.

— И напоследок: будь вы на месте Главнокомандующего Вооруженными силами Украины, что бы вы сделали сейчас в первую очередь?

— Я бы давил на правительство, чтобы оно сделало все необходимое для увеличения численности Вооруженных сил. Вы знаете, эта институциональная армия, о которой я говорил, о наборе и подготовке. Я имею в виду, что это долгая война, поэтому вы должны иметь систему, которая производит все больше и больше солдат и хороших подразделений.

Это ключевая роль для руководителя любой армии — убедиться, что у вас есть адекватные ресурсы для выполнения поставленных задач, особенно человеческие ресурсы. Это было бы важной частью работы.

Я также искал бы пути децентрализации процесса принятия решений. Я бы хотел, чтобы мои командиры на всех уровнях были уверены, что они могут принимать лучшие решения относительно того, что происходит прямо перед ними.

И третье, что я хотел бы сделать, это обратиться к моим соотечественникам и живущим в Европе соотечественницам, а это сейчас миллионы украинцев. Я имею в виду, что есть много богатых украинцев, у которых есть свои виллы на юге Франции, к примеру. Я не знаю, как многие украинцы, в том числе богатые, могут не быть в Украине, чтобы помочь выиграть эту войну? Я думаю, что будь я командиром, я бы обратился к своим соотечественникам-украинцам с призывом, что каждый должен внести свою лепту в победу.

Читайте Новини.LIVE!

Подписаться Подписаться